Как Ирочка была спортсменвуменкой
Музыка – это хорошо. Рисование – тоже не плохо. Но, как говорится, в здоровом теле – здоровый дух, а потому надо приобщаться к спорту.
Ирочка в одиннадцать лет была девочкой, прямо скажем, далеко не худенькой. И к спорту ни какого уважения не испытывала. Уроки физкультуры прогуливала по причинам когда уважительным, когда не очень, особенно по этому поводу не переживая, потому как «не всем же быть чемпионами».
К тому же женскими формами Ирочка обзавелась гораздо быстрее одноклассниц, что служило предметом насмешек (дети, как известно, жестоки!) и все более укрепляло нежелание посещать физкультурные занятия.
Физрук долго пытался пробудить у Ирочки любовь к своим урокам, но, когда в очередной раз она не смогла взять в прыжке высоту в 90 см, махнул рукой и произнес сакраментальное «рожденный ползать – летать не может! ». Эта фраза окончательно закрепила Ирочкину уверенность в том, что она «летать» (читай «спортом заниматься») не будет никогда.
На ту беду лиса бежала…. О чем это я? А, не лиса, конечно, одноклассник Ирочкин – с огнем в глазах рассказывал, что он, мол, конным спортом занимается. И все, мол, там так здорово и замечательно, и рассказывал он так, что Ирочка заинтересовалась.
А почему бы и нет? Лошадь – животное? Животное! А к животным Ирочка относилась с особым трепетом.
Дома озвучила родителям свою гениальную идею – хочу, типа, наездницей стать!
Мама, как водится, за сердце схватилась (какие лошади! Мы ж её с того света едва вытащили! У неё же почки!) . У Ирочки и правда были почки, а также печень, сердце и очень своенравный характер. Поэтому папа…. Папа почесал затылок и отправился на конноспортивный комплекс — заводить знакомство с директором. Мудрое решение – потому как по конкурсу отборочному Ирочку, с её «отличной» физической подготовкой, взяли разве бы только в конюхи. Уборщики, если по-русски.
С директором папа дружбу завязал, и, в назначенный день и час, привел доченьку записываться в группу. Доченьку отодрали от папиной руки и впихнули в самостоятельное плавание.
Ирочка пугалась всего. И старших девчонок, которые считали себя профи и презрительно смотрели на новичков, и тренера, который казался ей Бармалеем, сошедшим со страниц любимых сказок. А кто обещал, что будет легко? Ирочка боялась, но сдаваться не собиралась.
После недели изучения экстерьера и пород лошадей (Ирочка прилежно записывала лекции в тетрадку) , настал день практики.
Ребятам раздали амуницию и велели «седлать». В теории «как седлать» Ирочка знала, ибо ученицей была прилежной. А потому уже не испугалась и бодренько так отправилась в конюшню. Ей, как единственной в группе девочке, досталась самая тихая и спокойная кобыла по имени Переправа.
Уверенным движением Ирочка открыла дверь денника (денник – это «комнатка», где живут лошади) и попыталась набросить на кобылку поводья уздечки (именно так их и учили) .
Не тут-то было! Кобылка развернулась, храпнув, и повернулась к Ирочке задом.
На теоретических занятиях им рассказывали, что к лошади сзади подходить нельзя – лягнуть может. Ирочка растерялась – если сзади нельзя, а до переда не добраться – как же быть?
— Милая, ну иди сюда! Я тебя совсем не боюсь, и ты меня не бойся. – говорила Ирочка, а у самой страх щекотал где-то под желудком.
Но Переправа и не думала разворачиваться – чувствовала, видно, что новичок. Только смотрела на Ирочку искоса, ухмыляясь, едва повернув к ней голову.
Остальные ребята уже давно справились с задачей, а Ирочка все никак не могла. Один из парней подошел к ней:
— Дай сюда. – забрав у неё сбрую, сказал он.
Достал из кармана кусок сахара, и в минуту норовистая кобыла была взнуздана.
— Вот так, смотри. Если ты боишься – они чувствуют. И ни за что не дадут к себе подойти. А вообще, Переправка спокойная. Главное – показать что ты, а не она лидер. И все получится!
— Спасибо! – Ирочка посмотрела на него глазами, полными благодарности.
На манеже Ирочку ждал новый пренеприятнейший сюрприз – на лошадь надо было залезть. Вы вообще представляете себе лошадь? А рост одиннадцатилетней девочки себе представляете? Скажу я вам, это как гора и рядом кролик. По крайней мере, так Ирочке казалось. Если бы она пришла в секцию хоть сколько-нибудь физически подготовленной – все б было проще! Но она была «мешком с картошкой».
-Группа, по кругу шагом марш! – скомандовал тренер. А Ирочка никак не могла сесть верхом. То седло сползало под Ирочкиным весом, когда она ставила ногу в стремя, то Переправа не желала стоять на месте.
Тренер, видимо сжалившись, подошел и закинул Ирочку наверх, не преминув добавить:
— У Петровой попа перевешивает!
Чем вызвал хохот группы и Ирочкину обиду. Но Ирочка не только обиделась. Она разозлилась. А для спорта злость – очень даже хороший двигатель.
Вечером, вернувшись домой, Ирочка со слезами на глазах, жаловалась маме:
— Мам! Она такая большая! Просто огромная! И смотрит так! Страшно аж жуть!
-Ничего, дочка, — успокаивала мама, — а может все же ну их к лешему, лошадей этих?
Нет! Ирочка не той породы – чтобы «к лешему»!
День за днем она начинала утро с того, что тренировалась «залезать на лошадь». Поскольку лошади дома не было – по размеру подошел подоконник. Через неделю-две Ирочка уже не залезала – вскакивала в седло. И от этой первой её победы над самой собой Ирочкино сердце ликовало!
Ирочка в группе всегда была последней, что не удивительно. Во-первых парни были сильнее, во-вторых смелее, и поэтому получалось у них управляться с лошадьми гораздо лучше. А тут еще прыгать стали учить. Ирочка и сама-то прыгать не могла – а тут верхом на лошади! К тому времени облюбовала она себе коня – норовистого, характер не хуже Ирочкиного. Потому, видно, и сошлись. Год кормила морковкой, чтоб привык. А потом за любовь свою была вознаграждена – конь Лаурис тоже привязался к девушке. И впускал её к себе с радостью, тогда как на других прижимал уши и старался укусить. И ждал именно её, с верностью не хуже собачей! К тому же Лаурис был «мягким». Для тех, кто не знает – «мягкая» лошадь – это когда сел верхом, и словно на диване. Лаурис был из таких.
Так вот о прыжках – на тренировках конь послушно подчинялся Ирочке до тех пор, пока не наставала необходимость брать препятствия. На препятствиях вел он себя следующим образом: разгонялся, и у самого барьера резко тормозил и опускал вниз голову. Ирочка, по законам физики, съезжала к нему на шею. Характеры у обоих, не забывайте, упрямые. Ирочка падать не желала – висела на шее. Конь Лаурис также сдаваться не собирался и шеей свой усиленно тряс, падай, мол. Так и стояли, к всеобщему удовольствию и веселью, несколько минут.
И вдруг тренер Ирочку отметил, за что благодарна она была ему несказанно!
— А вам ведь, ребят, у Петровой есть чему поучиться! Вот поглядите – на препятствие заходит, падает, ни разу еще не прыгнула. Губа уже в кровь – а она не сдается, все равно идет! Вот этого у вас у всех и не хватает!
Ирочка была готова ноги тренеру целовать! Ну, в фигуральном плане, естественно! А ведь и правда, она, Ирочка, чего-то да и стоит! Парни! Утритесь!
Лошадьми Ирочка, что называется, заболела. После уроков она мчалась к ним, любимым. Мама вздыхала, но мужественно покупала дочери новые (кирзовые, затем хромовые) сапоги, красила бинты для перевязки лошадиных ног и ждала дочь каждый вечер с тренировок, как с войны.
Война таки нагрянула. На одной из тренировок, ведомая новичком кобылка, заехала Ирочке копытом по затылку. Последнее, что она помнила, сползая по стенке, это голос тренера:
— Лошадь, лошадь у нее заберите! Да что ж это такое!
Объясню: для конников главное правило – что бы ни случилось, из рук поводья не выпускать. Ирочка запомнила это намертво, и потому в предобморочном состоянии крепко держала в руках повод своего коня.
Дальше вызвали скорую, отвезли в больницу – дальше не интересно. На этом карьера конника у Ирочки закончилась. Врачи запретили.
А ночами…. Ночами Ирочка сливается в одно целое с любимым конем, на подобие кентавра, и мчится через степи, преодолевая сломанные деревья, овраги. И нет большего счастья – ощущать под собой сильное и послушное тело твоего питомца.
Вы все еще боитесь лошадей? Попробуйте – вам всенепременно понравится, гарантирую!
поделиться